«Сразу после окончания Второй мировой войны людям стало казаться, что мир покоится на простых и разумных принципах, — пишет автор статьи. — И глобальная политика, и социальные отношения опирались на идеи прогресса и позитивных изменений, веру в науку, просвещение, технику, готовность рационально объяснить любое явление. Но со второй половины 60-х этот мир стал постепенно разрушаться, и сегодня, 40 лет спустя, мы живем в немного другой реальности. Мы легче замечаем те изменения, которые несут новые технологии, иногда не задумываясь о том, что за изобретениями стоят какие-то идеи. Природу назревающих перемен первыми почувствовали те, кто чаще всего опережает свое время, — писатели. Среди множества литераторов, которые нас развлекли, оказалось несколько авторов, которые помимо художественных достоинств своей прозы подарили нам новое зрение. Они более убедительно, чем ученые, формулировали новые идеи и в конце концов создали интеллектуальное и — что, может быть, даже важнее — эмоциональное обоснование будущего. Они увидели его вызовы в обыденном и повседневном и обнажили существовавшие, но прежде не замеченные проблемы, указали на тлеющие конфликты, помогли нам осознать новые угрозы и дали новые надежды».

В список «Русского репортера» вошли:

Габриэль Гарсия Маркес, после которого «стало невозможно говорить о том, что мир существует по простым и очевидным правилам».

Александр Солженицын, после которого «невозможно говорить о прогрессе, основанном на социалистических идеях».

Тони Моррисон, после которой «западный мир не мог не признать, что у женщин и мужчин, черных и белых разные языки и все они равноценны».

Салман Рушди, после которого «невозможно поверить, что Восток и Запад действительно движутся навстречу друг другу».

Милан Кундера, после которого «стало невозможно говорить о тоталитаризме как исключительном источнике подавления личности в ХХ веке».

Орхан Памук, который «помог Европе понять, что "европейскость” Турции — и, наверное, всего Востока — сильно преувеличена».

Мишель Уэльбек, прочитав книги которого «неизбежно осознаешь, что материальное благополучие в мире социальной гармонии ни в коей мере не приближает индивидуальное счастье».

Джоан Роулинг, прочитав сказки которой, «невозможно говорить о том, что простые истины, о которых рассказывается в ее книгах, устарели».

Умберто Эко, после которого «невозможно говорить о "конце истории” и безусловном историческом прогрессе».

Карлос Кастанеда, после которого стало невозможно говорить об исключительно рациональном познании мира