Интервью с "крестным отцом" российского киберпанка

Владимир "Воха" Васильев — один из самых популярных и интересных авторов отечественной фантастики, подаривший русскоязычным читателям десятки ярких и запоминающихся книг: "Смерть или слава", "Черная эстафета", "Охота на Дикие Грузовики", "Горячий старт"! Не раз номинировавшийся и удостаивавшийся премий, Владимир упорно продолжает называть себя "пишущим фэном", человеком, одинаково любящим читать книги — и их писать.

Владимира Васильева, по специальности — регулировщика вычислительной аппаратуры, по образу жизни — путешественника, по призванию — писателя-фантаста, можно по праву считать "крестным отцом" русского киберпанка, сумевшим возродить американское стилевое течение на исконно славянских землях.

Впрочем, об этом он вам сам расскажет. Наша беседа прошла в родном городе Владимира — Николаеве.

Владимир, когда вы поняли, что можете быть писателем?

Понял, когда первый раз принес рукопись в газету и взамен получил денег. Принес второй раз — еще раз получил. С тех пор так и живу: приношу текст и забираю заработанные деньги.

Какой из Ваших многочисленных романов вы считаете ступенькой в своем творчестве?

Наверное, первый. Когда я написал "Клинки", я понял, что я могу писать.

А читать?

Много раньше. Первой моей прочитанной фантастической книжкой стал "Незнайка на Луне". Шикарная вещь! Однажды меня даже выгнали из класса — потому что читал "Незнайку" на уроке. Выгнали, выходит, за правое дело.

Считаете, нужно преподавать фантастику в школьном курсе литературы?

Ни в коем случае! Фантастика должна быть чем-то недоступным. Тем, что можно воровать, читать под одеялом. И если это сделать обязательным, суть потеряется и весь кайф пропадет...

По новой программе в начальной школе изучают Толкина...

Толкин заслуживает того, чтобы его изучать в школе и никогда о нем не знать.

Чего бы вы больше хотели в жизни?

Я бы очень хотел нырнуть во все океаны — и протоптать все континенты. Но до сих пор я сделал это только в отношении океана Тихого и Атлантического, и континента Евразия. То есть, я был от Сахалина — и до-о-о... Больше я нигде не был.

Дух путешественника находит отображение в романах?

Могу сказать одно: следующий роман будет называться "Антарктида Online". Роман, написанный в соавторстве с Александром Громовым, в жанре альтернативной географии. Путешествовать там будет целый континент.

Удалось ли вам предсказать что-то в своих произведениях? Событие, изобретение, эпоху? Не боитесь, что описанная в романе Антарктида одним прекрасным утром действительно двинется к экватору?

Где вы видели фантаста, который что-то предсказал с абсолютной точностью? Даже Жюль Верн: в его столетии вы спросили бы первого встречного, что такое подводная лодка — и он бы в общих чертах ее вам описал. В наше время — что такое наука? Это тонкие и очень узкие специализации. Такие, как, например, эксплуатация дизельных двигателей в условиях низких температур... Современная наука — это очень маленькая область, в которой ничего не понимает никто, кроме тех, кто ей серьезно занимается. Есть такая шутка: узкий специалист — это человек, который знает все больше о все меньшем, и абсолютно все — абсолютно ни о чем.

Владимир, вы считаете себя узким специалистом — или специалистом широкого профиля? Все-таки среди ваших романов есть и киберпанк, и городская мистика, и фэнтези, и космоопера...

Я заранее не считаю себя специалистом. Я считаю, что я пробую силы. Попробовал. Результат пока известен.

Владимира Васильева часто переводят на иностранные языки...

Очень часто! За десять лет — две книги. Одна повесть "Без страха и упрека (Первый шаг на Данкартен)" переведена на болгарский, и недавно в Польше вышел роман в новеллах "Ведьмак из Большого Киева". Пока это все. Переводится и готовится к выходу в Соединенных Штатах роман "Смерть или Слава". Переведут — выйдет. Называться будет Death or Glory. Точно по Doors.

Всем известно, что вы играете в компьютерные игры и нередко пишете под вдохновением...

Раньше — да. Сейчас играю реже. Нравились первые Warlords, UFO или, он же, X-Com. Когда-то мне показалось любопытным написать роман по мотивам игры UFO, что я и сделал. Идею одобрили. Так появился "Враг неведом", который впоследствии пришлось переименовать во "Враг неизвестен". Дело в том, что у Ника Перумова в то же время вышел роман с таким же названием.

Какой жанр предпочитаете в играх? RPG?

Нет, стратегию. Только стратегию.

Из последних игр — что больше всего вас заинтересовало?

Новинками я мало интересовался. Может быть, четвертые "Герои"... Вот, правда, в сумке лежит UFO: Aftermath. Не знаю... Поставлю — посмотрю.

Какой фильм вас больше всего поразил?

Я не видел фильма, который бы меня поразил. Тем не менее, у меня в сумке валяются три только что купленные кассеты "Назад в будущее". Приду домой — с удовольствием пересмотрю.

Чтение интересных книг, просмотр любимых фильмов, прослушивание хорошей музыки — еще какие-нибудь пристрастия?

Да, есть одно. Наверное, самое крепкое. Яхта. Последнее время открытия сезона я жду с куда большим нетерпением, нежели выхода моей новой книжки. Когда на яхте уходим в очередную гонку, когда паруса раздувает ветер — вот в тот момент я вдруг понимаю: сейчас я живу!

Над чем-то новым в данный момент работаете?

Естественно! Вторая часть дилогии "Война за мобильность". Первая книга "Наследие исполинов" вышла в прошлом году. В работе вторая — "Никто, кроме нас". События разворачиваются во вселенной Смерти или Славы. "Никто, кроме нас" будет четвертой книгой цикла.

Раньше на вопрос: "Не хотите ли экранизировать свои романы?" Владимир Васильев сдержанно отвечал: "Я оставлю вам визитную карточку". Теперь, когда "Ночной дозор" Лукьяненко снят, готовится к выходу на экраны России, доберутся ли режиссеры до ваших произведений? Будет ли продолжение сериала?

Будет. Уже принято решение снимать "Дневной дозор". А там, возможно, экранизируют недавно вышедший роман "Лик Черной Пальмиры", продолжающий цикл городского фэнтези. Действие романа на этот раз переносится в Питер, самый мистический из магических центров.

Модный вопрос: Владимира Васильева можно считать крестным отцом русского киберпанка, автором, стоявшим у его истоков. Вы даже написали своеобразный манифест "Киберпанк русский и нерусский", в котором предвосхитили наступление новой эпохи в российской фантастике. Приблизительно в то же время один из столпов американского киберпанка Брюс Стерлинг заявил, что жанр этот ныне мертв. Вы по-прежнему уверены в том, что он жив?

Кто, Брюс Стерлинг?.. Скажем, приблизительно в это же время мы с Брюсом Стерлингом крепко выпили водки, и он в общих чертах изложил, почему американский киберпанк действительно мертв. Я Стерлинга убедил, что киберпанк "американским киберпанком" отнюдь не ограничивается и что в России есть некие вещи очень мощные, но не подходящие под определение западного варианта. Он подумал и сказал: "Да, наверное, ваш киберпанк еще жив. Но это — другой киберпанк...".

Это правда, что статью "Киберпанк русский и не русский" перевели на японский язык?

Правда. Более того, у меня есть копия японского издания этой статьи. Занимались переводом те же люди, которые поставили зеркало на сайт Русская фантастика в Японии.

В нескольких словах — что такое "киберпанк"? Ваше определение.

Киберпанк — это стиль... Когда каждое слово — это не слово, а выстрел. Когда каждый образ — это не образ, а взрыв. Киберпанк не наш. Совсем не наш. Мы пытаемся его как-то применить к себе, примерить с собой — но он нам чужд. Он родился на Западе, умер на Западе — и не стоит ворошить его могил. А русский киберпанк — это нечто другое. Необычное, произросшее в нашей почве, в частности в Николаеве... Нет, не знаю, как объяснить. Я все-таки не критик, я пока еще считаюсь писателем.

Влияют ли на ваше творчество последние фильмы? Матрица?

Влияют ли?.. Несколько лет назад один знакомый человек сказал: "Слушай, какую-то хрень купил. Посмотри, может, тебе понравится...". Я посмотрел. Это была "Матрица". Мне понравилось. Продолжений, я, правда, не видел...

"Матрица" — киберпанк?

Естественно, киберпанк! Самый центральный киберпанк из всех, которые можно себе представить. Как "Джонни-Мнемоник", снятый по одному из программных произведений Гибсона.

Существует мнение, что "русский киберпанк" — это не стиль, а торговая марка. Броский ярлык. Так ли это?

По сути, да. Вещи, на которые этот ярлык цепляют, к киберпанку прямого отношения не имеют. Тот же "Лабиринт отражений" Сергея Лукьяненко — это не киберпанк. Это — чистейшая виртуалка.

Ваш роман "Техник Большого Киева". Несмотря на ремарку "фэнтези-овердрайв", его можно отнести к киберпанку?

Да. К русскому немарочному киберпанку. Да и как киберпанк может быть марочным?

Откуда появилась идея сопоставить толкино-сапковский мир с миром технологическим? Имеет это какое-то отношение к вашей специальности?

Мне хотелось, чтобы было интересно. И я это сделал. А сопоставлять что-нибудь или противопоставлять — я об этом не задумывался никогда. И не буду, кстати, никогда задумываться.

Что сказал пан Анджей Сапковский, когда вы сообщили ему о намерениях использовать ведьмака Геральта в своем "Технике"?

Он сказал: "Ну, это... Пока используй... Но меня, смотри, не переплюнь!".

Стоит заметить, небезосновательное беспокойство: уже вышло 2 книги цикла. Роман "Техник большого Киева" (книга "Охота на дикие грузовики") и сборник новелл "Ведьмак из Большого Киева". Не исключено, что в скором времени мы увидим их под одной обложкой в серии издательства АСТ "Звездный лабиринт: Коллекция". А совсем недавно в сборник "Фэнтези-2003" попала повесть "Искусственный отбор", главный герой которой всем нам давно полюбился. Значит, будет третья книга?

Не знаю, как там третья книга, но рассказы и повести о ведьмаке однозначно будут. А тогда, собственно, появятся и второй сборник, и третий... Но рассказы будут.

Поздравляем с недавно полученным "Золотым кадуцеем" — за первый сборник такого типа! У Киевского Геральта это не первая премия. В 2000 году "стартовая" новелла "ведьмачьего цикла" удостоилась двух премий: Большой и Малой Урании. Вторая присуждается автору самого гуманистического произведения. Можно ли считать Владимира Васильева гуманистом?

Злым гуманистом.

Почему злым?

Потому что окружающая нас действительность далеко не добра. Приходится обороняться.

Раньше почти в каждом романе вы (и еще несколько авторов) убивали Юрия Семецкого. Роман "Наследие исполинов" заканчивается потрясающей фразой: "При написании данного романа не пострадал ни один Семецкий". Значит, все-таки удается быть гуманным?

Это еще ничего! (смеясь) "Никто кроме нас" закончится фразой: "При написании данного романа не пострадал ни один Семецкий-2!". Что может быть гуманней?